Статьи

Долина Инда в современную эпоху — от редкого населения к перенаселенности

В статье выявляется исторически сложившийся тренд возрастающего увеличения численности людей в ареале великой реки Инд, в границах небольшого по площади (ок. 900 тыс. кв. км) нынешнего Пакистана. Засушливый климат долины способствовал тому, что в начальный для современной эпохи предколониальный период регион отличался редким населением. Колониальное правление англичан стимулировало рост населения благодаря масштабным ирригационным работам и перемещению земледельцев из восточных (ныне индийских) округов Панджаба (северного сегмента региона) в западные. Период независимого развития (с 1947 г.) автор подразделяет на три этапа — секулярно-модернизационный (до 1970-х гг.), исламистский (до середины 2010-х гг.) и текущий, постисламистский. На первом этапе работы по орошению продолжились и получили мощный толчок после заключения Договора с Индией о разделе вод Инда в 1960 г. В значительной мере экстенсивное (направленное на увеличение производительности земли, а не труда) развитие аграрного сектора способствовало высоким темпам роста населения, а попытки властей уменьшить их мерами по планированию семьи и усилению прав женщин натолкнулись на жесткий отпор влиятельных исламистских сил. Пакистан вышел на одно из первых мест в мире по величине населения (более 220 млн. человек), оторвавшись далеко за последние два столетия от своих соседей по региону Ближнего и Среднего Востока – Афганистана, Ирана, Турции и Египта. Стремительный рост населения ставит перед страной трудноразрешимые задачи, усугубляемые перспективами неблагоприятного изменения глобального климата и обострением экологических проблем.

DOI: 10.31696/2618-7302-2020-2-37-50

ДОЛИНА ИНДА В СОВРЕМЕННУЮ ЭПОХУ — ОТ РЕДКОГО НАСЕЛЕНИЯ К ПЕРЕНАСЕЛЕННОСТИ

Ключевые слова: река Инд, демография, ирригация, перенаселенность, этапы развития Пакистана.

Для цитирования: Белокреницкий В. Я. Долина Инда в современную эпоху — от редкого населения к перенаселенности. Вестник Института востоковедения РАН. 2020. № 2. С. 37–50. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-2-37-50

INDUS RIVER VALLEY IN MODERN TIMES — FROM SPARSELY INHABITED TO OVERPOPULATED

Vyacheslav Y. Belokrenitsky

The article reveals the historical trend of population growth in the region of the Indus River valley that corresponds to the relatively small area (around 900 000 sq km) that is the present-day Pakistan. The arid climate of the valley explains why the advent of modern times, the pre-colonial

period, saw the region being sparsely populated. British colonial rule stimulated demographic growth by introducing large-scale irrigation projects and encouraging the movement of farmers from the eastern (now Indian) districts of Punjab (northern segment of the area) to the west. The region’s independent development (beginning in 1947) is divided by the author into three stages — secular-modernisational (up to the 1970s), Islamist (till the mid-2010s) and the current post-Islamist phase. During the first stage, work on irrigation projects intensified and got a powerful boost from the Indus Water Treaty signed with India in 1960. Largely extensive (aimed at increasing land rather than labor productivity) agricultural development was an underlying factor behind high population growth. Attempts by the government to reduce it by measures of family planning and empowering women have met with strong rebuff by influential Islamist forces. As a result, Pakistan has emerged as one of the world's largest countries in terms of population (more than 220 million), breaking away in the last two centuries from its Middle Eastern neighbors Afghanistan, Iran, Turkey and Egypt. The rapid growth of population poses grave challenges for the country, compounded by the prospect of adverse global climate changes and the exacerbation of environmental problems.

Keywords: river Indus, demographics, irrigation, overpopulation, stages of Pakistan’s development.

For citation: Belokrenitsky V. Y. Indus River Valley in Modern Times — From Sparsely Inhabited to Overpopulated. Vestnik Instituta vostokovedenija RAN. 2020. 2. Pp. 37–50. DOI: 10.31696/2618-7302-2020-2-37-50

Долина Инда притягивает к себе ныне внимание многих авторов. Среди них специалисты как в точных (гидрологии, ирригации, экологии), так и в гуманитарных науках, прежде всего, историки, интересующиеся и древней — Индской, или Хараппской — цивилизацией, и последующей судьбой ареала вплоть до нашего времени, когда он стал «несущей конструкцией» Пакистана, одной из крупнейших по населению стран мира. Ограничив себя здесь историко-демографическими тенденциями, начнем с уточнения основных понятий. Долину Инда мы отличаем от бассейна реки Инд, т .е. от охвата ею и ее притоками приречной территории (catchment area). По авторитетным оценкам, бассейн равен в настоящее время примерно 1,2 млн. кв. км. и разделен между четырьмя государствами. На Пакистан приходится 47 % площади, на Индию — 39 %, на Китай — 8 % и на Афганистан — 6 %^[2]. В специальной литературе встречаются и другие цифры: в пределах Пакистана находится 61 % площади бассейна, Индии — 29, Афганистана — 8, Китая — 2 %^[3]. Но и при достоверности приведенных выше первыми оценок значение бассейна для Пакистана многократно превосходит его роль для Индии. На бассейн приходится около 65 % всей территории и 95 % орошаемой площади. В масштабах Индии доля бассейна Инда (фактически, ее главного восточного притока — реки Сатледж) невелика: она равняется 10 % территории и образует западную часть Ганго-Джамнского междуречья, продлеваясь, благодаря позднейшим ирригационным сооружениям, на юг, вплоть до Раджастхана.

Под долиной Инда в данной статье имеется в виду территория современного Пакистана, иначе говоря, основной сегмент бассейна с включением в него гористых и горных районов запада и северо-запада страны. Современную эпоху мы определяем как отрезок времени от втягивания долины Инда в орбиту колониализма до начальных десятилетий нынешнего столетия.

Несколько предваряющих слов заслуживает и демографическая проблематика. Нельзя считать, что ее не замечали в отечественных работах по этому региону и шире по Индии или странам Ближнего и Среднего Востока. Но из-за отсутствия массива проверенных фактических данных она оставалась, как правило, на обочине главного потока исторической литературы. На работах советского периода, кроме того, сказывалось второстепенное значение демографии в комплексе общественных наук, индифферентность к ней формационного подхода. Между тем, динамика численности населения, его структура и базовые характеристики служат важнейшими параметрами локальных цивилизаций, как древних, так и современных.

Предколониальный период

Нижней границей этого периода можно считать вторую половину ХVII в., когда европейцы укоренились как торговцы на Индийском субконтиненте, прежде всего на его западном, Малабарском побережье, относительно недалеко от долины Инда. В 1635 г. Британская Ост-Индская компания открыла факторию в Татте, на юге области Синд (или Синдху — название исторической области совпадает с названием реки), входившей в состав державы Великих Моголов. Однако в середине того века Синд стал ареной военных действий между претендентами на престол братьями Дара Шикохом и Аурангзебом^[4] и после победы последнего пришел в запустение. Закрытую в 1662 г. факторию, занимавшуюся вывозом тканей из хлопка и красителя-индиго, попытались вновь открыть спустя почти век (в 1758 г.) и вновь неудачно — местные правители из рода Кальхоров не поощряли промыслы и старались оградить себя от влияний извне. Ту же политику проводили сменившие их в конце века белуджи Тальпуры. Земледелие в Синде зависело от немногих каналов паводкового заполнения и поддерживало существование крайне редкого населения.

Центральная и северная части долины Инда в предколониальный период также отличались малой заселенностью. Равнина, по которой медленно несла свои воды с севера на юг река Инд и ее главные западные притоки — реки Кабул, Джелам, Чинаб и Рави, отличалась засушливым климатом. Население тяготело к предгорным районам, где выпадали муссонные осадки, и было возможно богарное (неполивное) земледелие. Расцвет цивилизации на северо-востоке Панджабской равнины пришелся на вторую половину ХVI в., когда могольский император Акбар перенес свою столицу (военную ставку) в Лахор, расположенный на стыке долины Инда с междуречьем Джамны и Ганга. Пробыв в городе 14 лет, покорив Кашмир и отобрав у Персии афганский Кандагар, Акбар вернулся в Агру. И хотя его наследник, Джехангир, много сделал для Лахора и похоронен там, центр тяжести империи с первой трети ХVII в. вновь переместился на восток, в Ганго-Джамнскую долину. Построенные императорами ирригационные сооружения пришли в негодность. Это оставляло земледелие по большей части неполивным.

Возрождение Панджаба связано с подъемом сикхов во второй половине ХVIII в. Сторонники учения Гуру Нанака из мирной секты постепенно превратились в воинское братство и установили контроль над Панджабом, распадаясь на конкурирующие между собой территориальные конфедерации. В 1799 г. лидер главной западной конфедерации Ранджит Сингх начал объединение сикхов под своей властью и основал сильное Панджабское государство со столицей в Лахоре [Семёнова, 1958].

Достигнутые при Ранджит Сингхе военные и административные успехи способствовали притоку населения в долину Инда и обеспечили заметный хозяйственный подъем. Он охватил не только северо-восточные, но и центральные области равнины (с центром в Мултане). Однако ведение затяжной войны с пуштунскими правителями Кандагара и Кабула, необходимость содержать большое войско, оснащенное современным по тому времени оружием, в частности, артиллерией, щедрые пожалования офицерам-европейцам подрывали экономический потенциал державы. После смерти основателя в 1839 г. она просуществовала 10 лет и пала под ударами англичан, установившими к тому времени контроль над всей Индией, кроме ее северо-западного угла.

Население всей Индской долины (в границах современного Пакистана) накануне колониального завоевания, т. е. в 1830–1840-е гг., равнялось, по нашим подсчетам, ориентировочно 4–5 млн. человек [Белокреницкий, 1988, с. 21]. Это совсем не мало, если учесть, что в Афганистане в середине ХIХ в. насчитывалось, как полагают, от 2,5 до 3,5 млн. человек, в Иране от 6 до 7 млн., в Турции — 7–7,5 млн., а в Египте с похожим на роль Инда значением Нила численность населения, согласно одной из оценок, равнялась в 1840 г. 4,3 млн. человек, увеличившись до 4,8 млн. в 1850 г. [McCarthy, 1977, p. 33–34; McEvdy, Jones, 1978, p. 137, 153, 155]^[5].

Колониальная эпоха

Новый этап в истории долины Инда ознаменовался заметным ускорением демографического роста. Его вызвали энергичные действия англичан по преобразованию административной системы и хозяйственной жизни. Южная часть долины попала под юрисдикцию Бомбейского президентства, будучи завоеванной в 1843 г. войсками посланного оттуда генерала Нэйпира [Агеев, 1979]. Северный сегмент долины после присоединения Панджаба в результате двух англо-сикхских войн (1845–1846 и 1848–1849 гг.) попал под контроль столичного для всей империи, созданной Ост-Индской торговой компанией, Бенгальского президентства. Понимая, что доблестно сражавшееся многочисленное сикхское войско представляет опасность, если ему не предоставить средства для существования, временная английская администрация Панджаба без промедления приступила к расчистке старых и сооружению новых оросительных каналов и наделению сикхов новоорошенной землей^[6].

Согласно переписи населения Панджаба, проведенной в ночь с 31 декабря 1854 г. на 1 января 1855 г., население пяти западных административных областей (Лахора, Джелама, Мултана, Лейа и Пешавара) оказалось равным 8,3 млн. человек. Самой населенной из областей была Лахорская (3,5 млн.), разделенная почти пополам притоком Инда рекой Рави. На восточном, ныне индийском, берегу реки находился второй по населенности город области, священный для сикхов Амритсар. Можно предположить, что на его окрестности и все верхнее левобережье Рави приходилось в середине ХIХ в. не менее двух третей жителей области. При таком допущении в западной (в настоящее время пакистанской) части Панджаба насчитывалось немногим более 6 млн. человек [Andrew, 1976, p. 141; Thornton, 1857, p. 793].

Население Синда, согласно проведенной годом позже переписи, составило 1,9 млн. человек [Chablani, 1951, p. 127]. В сумме численность жителей равнинного и низменного сегментов Индского региона насчитывала, таким образом, немногим больше 8 млн. человек. Если к ним добавить немногочисленное население белуджских и пуштунских, кочевых и горных племен, то общая цифра превышала, по всей видимости, 9 млн.

Итак, уже на этот начальный момент втягивания областей нынешнего Пакистана в процессы экономического и демографического подъема на Ближнем и Среднем Востоке выявляется их достаточно плотная населенность. Очевидно, это явилось следствием политических и экономических преобразований на последнем предколониальном этапе и в первые десятилетия колониального правления.

В 1850-е и 1860 гг. Карачи превратился в крупный по тем временам порт, через который транспортировали хлопок, спрос на который вырос из-за Гражданской войны в Америке (1861–1865 гг.). Доля хлопка, вывозимого из Карачи, превысила в тот период половину всей стоимости экспорта [Hyder, 1975, p. 33]. Причем вывозимый хлопок производился главным образом в Панджабе, что фактически превращало всю долину Инда в хинтерланд Карачи. Именно в этот период строились планы объединения Синда и Панджаба в одно президентство, но осуществить их не удалось вследствие противодействия как Калькутты, так и Бомбея. К тому же, оживление, связанное с экспортом хлопка, довольно быстро кончилось, а значение Панджаба как житницы Северной Индии возросло.

Тем не менее население Синда в течение всей второй половины ХIХ в. неуклонно росло. По переписи 1872 г. оно равнялось 2,3 млн., а к 1901 г. достигло 3,4 млн. человек (прирост в год на 1,4 %) [Chablani, 1951, p. 127].

Вслед за первым периодом ирригационного строительства в Панджабе в 1850–1870-х гг., когда главное внимание уделялось каналам паводкового (сезонного) орошения, в частности обнесению их валом от наводнений, последовал второй, характеризующийся возведением новых плотин на Инде и ее притоках и прорытием каналов всесезонного постоянного заполнения. Первый крупный канал в западной части Панджаба, Нижнечинабский, был завершен в конце 1880-х гг., а с 1892 г. началось освоение орошенных им земель, заселение первой большой переселенческой колонии, Чинабской с новым городским центром Лаялпур (ныне Фейсалабад). В начале ХХ в. началось освоение земель, орошенных Нижнеджеламским каналом (колония Шахпур, современная Саргодха). Тогда же вступили в строй каналы в населенной по преимуществу пуштунами Северо-Западной пограничной провинции (образована в 1900 г.) и в Синде (канал Джамрао), а в 1910–1920-е гг. происходило освоение территории, орошенной так называемым «Тройным каналом» и всей Нижнебаридоабской системой в Панджабе (ныне это центральные и юго-восточные округа пакистанской провинции). В 1930-40-е гг. орошаемая площадь существенно выросла в Синде после вступления в строй плотины Ллойд (ныне Суккур) и на юго-западе Панджаба, прежде всего в княжестве Бахавалпур, с завершением строительства ирригационной системы на реке Сатледж [Белокреницкий, 1988, с. 64–65; Michel, 1967, p. 85–93; Gilmartin, 2015, p. 159–164].

На рубеже веков территория современного Пакистана оказалась существенно более плотно населена, чем соседние с ней территории Ирана, Афганистана, Турции и Египта. В Пакистане, по официальным данным, в 1901 г. проживало 16,6 млн. человек [Белокреницкий, 1982, с. 10], а по оценкам Я. Лахмейера — 19 млн. Ближе к официальным прикидки К. Макивди и П. Джонса. Для 1850 г. они приводят цифру в 11 млн., для 1875 г. — 12 млн., а для 1900 г. — 16 млн. человек [McEvdy, Jones, 1978, p. 186].

При безусловной приблизительности всех этих подсчетов очевидна связь между площадью орошаемого земледелия и плотностью населения. Довольно медленное увеличение числа жителей в Синде в первой половине ХХ в., между 1901 и 1941 гг., объясняется скромными темпами освоения ирригированных площадей и ранним проявлением таких последствий искусственной ирригации, как засоление и заболачивание почвы. Сказались в то же время и другие факторы, такие, как эпидемия гриппа (испанки), приведшая к сокращению населения, прежде всего в Карачи, между 1911 и 1921 гг. Доля Синда в составе «пакистанского» населения за первые 40 лет прошлого столетия снизилась, поскольку общий прирост равнялся 1,3 % против 0,9 % в Синде [Белокреницкий, 1982, с. 10; Chablani, 1951, p. 127].

Очевидно, что при замедленном росте числа жителей в южном сегменте долины Инда (Синде и прилегающих к нему белуджских районах), более высокими темпами росло население северного сегмента — западного Панджаба и Северо-западной пограничной провинции (СЗПП). Доля жителей западнопанджабских округов во всем населении колониальной провинции Панджаб по переписи 1891 г равнялась 39,6 %. За два последующих десятилетия она выросла до 45,8 %. (рассчитано по: [Census, 1941, p. 8–14]. Именно в это время (в особенности до 1911 г.) шло интенсивное освоение новоорошенных земель. Из восточных областей провинции в западные устремился поток людей. Отчасти это было результатом организованного властями переселения, отчасти же — стихийным процессом.

Согласно переписи 1941 г. удельный вес жителей западных областей составлял уже 49,7 %. А на момент раздела колониальной Индии на пакистанскую часть приходилось, по авторитетным оценкам, 58 % жителей Панджаба. Смещение демографического и экономического центра тяжести провинции на запад привело к тому, что на Западный Панджаб приходилось 72 % орошаемой земли и 61 % уборочной площади прежней провинции [Vakil, 1950, p. 29–30, 146].

Первый постколониальный период

Этот период отличается попытками местной элиты, пришедшей к управлению возникшей в 1947 г. страной, следовать в русле модернизации, продолжая политику колониальных властей в том, что касается развития материально-технической сферы. При этом она делала несколько больший акцент на социальных секторах (образовании и здравоохранении), поощряя также частную инициативу в области предпринимательства и формирования таких капиталистических институтов, как фондовый рынок, коммерческие банки, страхование жизни и имущества и т.п. Следование по пути «свободного мира» сложилось в Пакистане без большой внутренней борьбы. Англичане передали власть, что называется, из рук в руки, сохранив символический сюзеренитет на девять лет, вплоть до 1956 г., когда Пакистан из независимого доминиона превратился в республику. Оппозиция разрозненных прокоммунистических элементов была к тому времени подавлена, а главной внешней опорой стали США. В течение первого периода, который можно назвать светским (по меркам мусульманского государства) и модернизационным, Вашингтон помогал, как мог, сохранению территориальной целостности страны (не добившись, впрочем, своих целей, поскольку в 1971 г. оно распалось на собственно Пакистан и Бангладеш), и осуществлению ее правящей верхушкой консервативной социально-экономической политики капиталистического типа^[7].

Перепись 1951 г. оценила население Западного Пакистана в 33,8 млн. человек. Демографический прирост в среднем за год между 1941 и 1951 гг. оказался равен 1,7 %. Таким же, или даже чуть больше, он был между 1931 и 1941 гг. Между тем, в ходе раздела 1947 г. из пакистанских территорий выехало, по относительно недавним и, видимо, уточненным сведениям, 4,7 млн. сикхов и индусов, а в Пакистан из Индии перебрались 6,5 млн. человек [Hasan, 2012, p. xxvii]. Положительный баланс составил 1,8 млн. и был, очевидно, нивелирован условиями Второй мировой войны (уходом в армию молодых мусульман из Панджаба), людскими потерями в ходе отягченного столкновениями и мародерством раздела, а в результате — увеличением количества неполных семей.

Зато в 1950-е гг. начинается демографический бум. Согласно переписи 1961 г., число жителей достигло 42,9 млн. (прирост 2,2 % в год). Плановая комиссия после проведения переписи 1972 г., поправила показатели предшествующей переписи, увеличив численность населения на 7,5 %, до 46,1 млн. человек. Согласно переписи 1972 г., число пакистанцев выросло до 65,4 млн., увеличившись в среднем за год на 3,9 % без учета поправки и на 3,2 % с ее учетом. Можно считать, что в 1950–1960-х гг. наблюдалась первая волна роста пакистанского населения, которое выросло за два десятилетия (грубо говоря, жизнь одного поколения) на 31,6 млн. человек, или в год в среднем на 3,1 % [Пакистан, 1977, с. 23; Pakistan Economic, 1978; Pakistan Economic Survey 1977–78, р. 4, 1978].

Между тем, пакистанское правительство по существу с самого начала объявило о проведении политики планирования семьи, т. е. сдерживания роста населения. Особенно энергично действовало в этом отношении военное правительство М. Айюб Хана, находившееся у власти с 1958 по 1969 г. (с 1962 г. под прикрытием парламентской демократии). В марте 1961 г. президент Айюб издал Указ о семейном законодательстве (Family Laws Ordinance), которым предусматривался запрет распространенного в стране многоженства и вводилось повышение возраста вступления в брак для девушек с 14 до 16 лет. [Malik, 1997, p. 145] Указ не мог, разумеется, ликвидировать полигамию, но улучшил правовое положение и статус женщин из городских обеспеченных слоев.

Правительственный курс столкнулся с ожесточенным сопротивлением консервативных исламских кругов, которые сумели запугать правительство, заставив его фактически отказаться от эффективных мер по планированию семьи. Число клиник и консультаций, особенно для бедных и малообеспеченных семей, с середины 1960-х гг. уменьшалось, пропаганде ограничения рождаемости не придавалось значения. Ни одно правительство после военного кабинета Айюб Хана не решалось пойти на открытую конфронтацию с клерикалами, хотя даже при генерале-исламисте Зие уль-Хаке делались шаги, которые можно было принять за попытки решить проблему повышения статуса женщин, усиления их прав и возможности иметь право голоса в вопросе о желаемом количестве детей [Malik, 1997, p. 150–151].

Особенностью первого периода, во многом объясняющей стремительный рост населения, был акцент на гидроэнергетическом и ирригационном строительстве. Перехватив эстафету у колониальных властей, правящие круги Пакистана, как впрочем и Индии, продолжили сооружение дамб и плотин на Инде и его притоках. Индия соорудила уже к началу 1960-х гг. современный Бхакро-Нангальский гидроэнергетический и ирригационный комплекс [Michel, 1967, p. 205–209]. В 1950-х — начале 1960-х гг. Пакистан построил две крупные плотины в Синде (Котри и Гудду), что позволило обеспечить стабильное орошение 2,5 млн. га (половина этой площади ранее не обрабатывалась) [Haines, 2013, p. 126–127]. Ирригационные работы велись на начальном этапе и в Панджабе, главным образом в пустыне Тхал, в междуречье Инда и Джелама.

Еще более масштабное гидроэнергетическое и ирригационное строительство развернулось в Пакистане после заключения в 1960 г. Договора с Индией о разделе вод Инда. По нему Пакистан получал в свое распоряжение воды Инда, Джелама и Чинаба, а благодаря переброске воды с помощью соединительных каналов мог использовать и строить заново головные сооружения и отводные каналы также и на реках Рави и Сатледже там, где они протекали по его территории. Не вдаваясь в детали поистине эпохального для Пакистана договора, заключенного под эгидой Международного банка реконструкции и развития и при участии десятка государств во главе с США^[8], отметим, что в конце 1960-х гг. была введена в строй действующих плотина Мангла на реке Джелам, а в середине 1970-х гг. — крупнейшая в мире насыпная дамба Тарбела на Инде [Энциклопедия Пакистана, 1998, с. 400, 403]. Помимо большой роли в энергетике (в 1990-х гг. — свыше половины электроэнергетических мощностей) эти сооружения позволили оросить большие площади земли на севере и в центре Панджаба, окончательно превратив Пакистан в крупнейший в мире ирригационный ареал в бассейне одной реки [Gilmartin, 2015, p. 4–5, 306].

Ирригационное строительство подтолкнуло процессы демографического роста, обеспечив пропитанием миллионы сельских и городских семей. Тому же способствовала развернувшаяся с 1960-х гг. «зеленая революция» — использование улучшенных сортов семян, удобрений и пестицидов, меры по борьбе с эрозией почвы, ее засолением и заболачиванием, а также применение тракторов и артезианских (трубчатых) колодцев.

Второй этап независимого развития

Кризис секулярно-модернизационного пути, на котором Пакистан добился заметных успехов, претендуя одно время войти в число «азиатских тигров», начался, по общему мнению, с войны против Индии в 1965 г. Она ослабила государство, увеличила трения между Западным и Восточным Пакистаном, что сыграло роковую роль в расколе страны 1971 г. Подоплекой внутреннего кризиса явился демографический бум. Рост населения способствовал увеличению безработицы среди городской молодежи и осознанию угрозы потерять виды на работу у получающих университетское образование молодых людей.

В середине-конце 1970-х гг. Пакистан вступил в фазу исламистской политико-идеологической эволюции. Разросшиеся численно ряды исламских священнослужителей и проповедников помогли выхолостить леводемократическое содержание реформ, которые начал осуществлять поставленный военными во главе государства после поражения в войне с Индией в декабре 1971 г. З. А. Бхутто, лидер созданной в 1967 г. Пакистанской народной партии. Ориентирующиеся на опыт КНР и идеи председателя Мао левые элементы партии продержались в составе ее руководства до 1974 г. Правые деятели в партии и происламские оппозиционные силы, опираясь на прямую поддержку со стороны Саудовской Аравии, начали разворот в сторону исламизма как господствующей идеологии. Он завершился после военного путча в июле 1977 г. и прихода к власти армии во главе с М. Зия уль-Хаком. Исламистский курс, проводившейся вплоть до гибели Зия в 1988 г., затронул практически все области общественно-политической, экономической, и культурной жизни [Talbot, 2012, p. 126–131].

Не останавливаясь на содержании исламистских мероприятий^[9], отметим, что они прямо способствовали росту населения. Большое влияние в этом смысле имел указ Зия уль-Хака 1979 г. о введении традиционного исламского права худуд, дискриминационного в отношении женщин, приравнивающих их свидетельские показания к половине мужских, и сурово карающих за супружескую измену (зина), за которую часто выдавалось изнасилование [Malik, 1997, p. 147–148].

Несмотря на это, общество менялось под воздействием общего информационного фона и принятых ранее законов. Согласно данным демографического обследования 1989 г., средний возраст вступления в брак с 17 лет для женщин в 1950–1960-х гг. поднялся до 20 лет, для мужчин он увеличился с 22 до 25 лет, а общий коэффициент рождаемости снизился с 52 до 41 [Pakistan Demographic Survey, 1993, p. 37, 40].

Однако имевшие место демографические подвижки оказались незначительными. Перепись 1981 г. зафиксировала население в 84,2 млн. человек. В период между переписями 1972 и 1981 гг. прирост составил 3,1 %. В начале 1990-х гг. перепись по политическим причинам провести не удалось. Она состоялась лишь в начале 1998 г. За 17 лет население возросло на 48 млн. человек при среднегодовом приросте в 2,7 %.

Исламистская политика властей, продолжавшаяся и после окончания военного правления Зия уль-Хака, сыграла в этом немалую роль. Дискриминация женщин вызывала протест в обществе, но он были слишком слабым, как и само гражданское общество. Женские и правозащитные организации могли лишь обозначить недовольство, но не способны были повлиять на власть, хотя и состояли в основном из представителей среднего и высшего класса. Не помогло и то, что Пакистан стал первым мусульманским государством, где женщина заняла пост премьер-министра. Беназир Бхутто, дважды в 1988–1990 и 1993–1996 гг. возглавлявшая правительство, занимала двойственную и в целом нерешительную позицию. Она, разумеется, выступала на стороне женщин, но, будучи реалистом в политике, считалась с патриархальными традициями, и сама была фактически их «порождением» как дочь казненного в 1979 г. премьера, продолжающая его миссию (см: [Суворова, 2017, c. 132–156]).

Сказалось также отсутствие прогресса в области индустриализации, что было связано с начавшимся в конце 1970-х гг. выездом квалифицированных рабочих за рубеж, в первую очередь в разбогатевшие на экспорте нефти государства Аравии. Неуклонно нараставший приток средств от работающих за границей имел разного рода последствия, в том числе положительные (повышение уровня жизни многих семей, рост вложений в недвижимость, малый и средний бизнес). Вместе с тем, он задерживал социальные преобразования, укреплял институты большой многодетной семьи.

В 2000-х гг. открытость пакистанского рынка рабочей силы пришла в соприкосновение с новым феноменом, усилившим радикальный исламизм, — присутствие на его северо-западных окраинах сотен тысяч беженцев из Афганистана. Это были оттесненные в Пакистан талибы и их семьи. Двусмысленная позиция по отношению к ним пакистанского военного режима во главе с генералом П. Мушаррафом (1999–2008 гг.) и неудачи американцев и их союзников по НАТО в боях с оставшимися в Афганистане вооруженными формированиями движения Талибан способствовали усилению исламских экстремистов в среде пакистанских пуштунов, что привело к новому кризису в стране, сорвав назревшие реформы.

Ценой немалых усилий и потерь лишь к 2015 г. армии, полувоенным частям и полиции удалось навести порядок в северо-западных округах страны, в непосредственной близости от столичного Исламабада. К этому времени определенный перелом произошел и в господствующих в обществе настроениях. Участие Пакистана в борьбе с террором стало восприниматься не только как уступка США, но и как жизненно необходимая для страны задача.

На исламистском этапе истории Пакистана круто затормозились вложения в ирригационное строительство. За всю последнюю четверть прошлого и начало нынешнего века не было завершено ни одного крупного проекта в этой области. Между тем, в печати и, очевидно, в аппарате министерств и ведомств шли горячие обсуждения этой темы. Вопрос о распределении ограниченных водных ресурсов страны стал камнем преткновения в отношениях между провинциями — Панджабом, с одной стороны, Синдом и Хайбер-Пахтунхва, с другой. Давно дискутируемый план сооружения на Инде дамбы Калабагх (на выходе реки из теснин Соляного хребта) неоднократно отвергался, но окончательно не похоронен. Проблема сооружения масштабных водохранилищ с места не сдвинулась, хотя определенной заменой им стала реконструкция плотины Мангла, существенно увеличившая размеры ее водохранилища^[10].

Начало текущей фазы

Представляется, что у исламизма, как и у всякого общественного явления, есть свое начало и свой конец. Существуют основания полагать, что в середине 2010-х гг. в истории Пакистана наступила новая стадия. Ее подготовило осознание бремени, которое вызывают идеология и практика радикального ислама, сопровождающая их религиозная и этническая нетерпимость, обострение в отношениях с соседними государствами и, как следствие, — отставание в экономике, образовании, здравоохранении.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения, было нападение боевиков-исламистов в декабре 2014 г. на престижную школу в Пешаваре, где обучались дети военнослужащих. В результате атаки погибли свыше 140 учащихся и преподавателей и около двухсот были ранены [Замараева, 2015, с. 325]. «Пакистанский Беслан» вызвал волну негодования и привел к принятию парламентом специального антитеррористического плана действий и поправки к Конституции, по которой на время учреждались военные суды для быстрого рассмотрения дел, связанных с террором. С тех пор крупные вылазки вооруженных исламистов прекратились, а ситуация с соблюдением закона и порядка в целом улучшилась.

Определенную лепту в начало пост-исламистской фазы внесло и проведение в 2017 г. шестой переписи населения. Она неоднократно откладывалась и была проведена спустя почти два десятилетия (19 лет) после пятой. Согласно публиковавшимся до нее оценкам местных и международных демографических организаций, в Пакистане, как и в других странах Азии, шел процесс снижения рождаемости. Впрочем, неофициальные итоги переписи домовладений 2011 г., предостерегали против преувеличения скорости этого процесса. И действительно, по переписи 2017 г. население Пакистана увеличилось по сравнению с 1998 г. на 76 млн. человек, до 208 млн. Среднегодовой прирост составил 2,4 %, что намного превосходит показатели Ирана, Турции, Египта, а также соседей по Южной Азии — Индии и Бангладеш. Если же считать, что в Пакистан фактически входят некоторые территории, принадлежавшие в колониальное время княжеству Джамму и Кашмир, то общая численность его населения на год переписи превосходила 210 млн., а к началу нынешнего десятилетия приблизилась к 225 млн. (ежегодный прирост — около 5 млн. человек).

Результаты переписи на время всколыхнули общественность. Главный судья Пакистана выступил с инициативой разобраться в ситуации с демографической политикой и принять меры к ограничению рождаемости. К тому же призвали видные общественные и политические деятели, влиятельные журналисты и телеведущие. Казалось, что новое правительство страны во главе с известным в прошлом спортсменом-крикетистом популярным среди молодежи Имран Ханом (пришло к власти по итогам парламентских выборов в июле 2018 г.) прислушается к общему мнению и усилит внимание к программам планирования семьи. Но до последнего времени о каких-либо подвижках в этой области не сообщалось, что вызвано, по всей видимости, общей кризисной экономической обстановкой, не позволяющей сосредоточиться на широких и долговременных, стратегических целях и задачах.

К их числу относится также тесно связанная с демографией проблема гидроэнергетики и ирригации. Появившийся взамен Калабагху проект строительства в бывшей кашмирской области Гилгит-Балтистан плотины Даймер-Бхаша на Инде повис в воздухе, хотя, казалось, он мог бы стать одним из ключевых в широкомасштабной инвестиционной программе Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК). Одобренная в 2015 г. Пекином и Исламабадом программа, ставшая частью важнейшей для КНР «Инициативы пояса и пути» уже начала осуществляться, но до новой дамбы дело не дошло. К тому же, после смены правительства в Исламабаде и обнаружившегося вслед за тем острого валютно-финансового кризиса, интерес к КПЭК в Пакистане заметно снизился. Однако гидроирригационные работы ведутся, но в основном на горных реках путем строительства небольших дамб, запруд и миниэлектростанций.

Заключение

Считается, что для таких засушливых регионов, как долина Инда и территория Пакистана в целом, вода имеет неизмеримо большее значение, чем земля. Поэтому демографическая динамика в современную эпоху в решающей степени зависела от масштабов орошения, от количества воды, используемой для полива. Хотя запасы воды в Пакистане за время его независимого существования сократились примерно в пять раз (с 5 до менее 1 тыс. куб. м. на душу населения в год), они все же пока не достигли того уровня, которое непосредственно ведет к катастрофе. Но такой момент может наступить в самом недалеком будущем^[11].

Пакистанские ученые и общественные круги давно бьют тревогу по поводу опасностей, которые несут изменения глобального климата, вызывающие хронический дефицит воды. В отличие от других объективных процессов, рост населения остается переменной, на которую можно влиять. Между тем, повторим, о проведении целенаправленной политики в демографической области не поступает пока никаких сигналов.

При взгляде на макроэкономическую и социальную статистику очевидное беспокойство вызывает медленно снижающаяся доля сельского населения, растущие ножницы между ней и удельный весом аграрного сектора в структуре ВВП. Если в 2000 г. последний показатель превышал 26 %, то ныне он снизился до менее 20 %. Между тем, вне городов проживает две трети населения и находит занятость около половины рабочей силы. Обнищание деревенского населения, прежде всего в простирающихся к западу от Инда скотоводческих регионах страны, создает условия для нового демографического всплеска, поскольку известно, что чем беднее семья, тем, как правило, больше в ней детей.

Поразительно, как стремительно Пакистан по демографическим параметрам оторвался от окружающих ее стран. Если в 1950 г. он обгонял, скажем, Турцию примерно в полтора раза (34 и 20 млн. человек соответственно), то ныне почти втрое (225 и 80 млн.). Те же соотношения наблюдаются между Пакистаном и Ираном. Пакистанское население давно перегнало быстро растущее население Египта, где недавно с тревогой встретили появление 100-миллионного гражданина. Семикратной стала разница между Пакистаном и Афганистаном. Ныне в Карачи проживает больше пуштунов, чем в Кабуле. Если после раздела Индии Пакистан отставал от нее по количеству жителей примерно в 10 раз, то сегодня — менее чем в 6 раз. Согласно многим мировым справочникам, Пакистан уже передвинулся с шестого места на пятое по величине населения и может выйти на четвертое к середине века.

На примере Пакистана видно, как кардинально за исторически достаточно небольшой срок в два столетия могут изменяться абсолютные и относительные демографические параметры. Эти перемены нельзя не учитывать при анализе геоэкономического и геополитического будущего, возьмем мы Азию, Ближний и Средний Восток или мир в целом.

Литература / References

Агеев В. Ф. Английское завоевание Синда. М, 1979 [Ageev V. F. English Conquest of Sind. Moscow, 1979 (in Russian)].

Белокреницкий В. Я. Капитализм в Пакистане. История социально-экономического развития (середина ХIХ — 80-е годы ХХ в. М., 1988 [Belokrenitsky V. Y. Capitalism in Pakistan. History of Socio-Economic development (middle of the 19^th — 80s of the 20^th Century). Moscow, 1988 (in Russian)].

Белокреницкий В. Я. Пакистан. Особенности и проблемы урбанизации. М, 1982 [Belorkrenitsky V. Y. Pakistan. Specific Features and Problems of Urbanization. Moscow, 1982 (in Russian)].

Демичев К. А. Британский лев в Пятиречье: политика Великобритании в Панджабе в ХIХ в. Нижний Новгород, 2011 [Demichev K. A. The British Lion in the Region of Five Rivers: Great Britain Policy in the Punjab in the 19^th Century. Nizhny Novgorod, 2011(in Russian)].

Замараева Н. А. Армия и демократические институты в современном Пакистане. Нации и национализм на современном Востоке. М., 2015. C. 465-493 [Zamaraeva N. A. Army and Democratic Institutions in the Today’s Pakistan. Nations and Nationalism in the Contemporary East. Moscow, 2015. Pp. 465-493 (in Russian)].

Каменев С.Н. Государственные финансы и экономическое развитие. М.,1982.

Пакистан. Справочник. Отв. ред. Ю. В. Ганковский. М., 1977 [Pakistan. A Reference Book. Ed. Y. V. Gankovsky. Moscow,1977 (in Russian)].

Семёнова Н. И. Государство сикхов. Очерки социальной и политической истории Пенджаба с середины ХVIII до середины ХIХ в. М., 1958 [Semyonova N. I. The State of Sikhs. Essays in Social amd Political History of Panjab from the Middle of the 18^th to the Middle of the 19^th Century. Moscow, 1958 (in Russian)].

Cуворова А. А. Дочери и вдовы. Гендер, происхождение и власть в Южной Азии. М., 2017 [Suvorova A. A. Daughters and Widows. Gender, Origin and Power in South Asia. Moscow, 2017 (in Russian)].

Энциклопедия Пакистана. Отв. ред. Ю. В. Ганковский. М., 1998 [Encyclopedia of Pakistan. Ed. Y. V. Gankovsky. Moscow, 1998 (in Russian)].

Andrew W. P. The Indus and its Provinces, Their Political and Commercial Importance. Lahore, 1976 [Reprint. Originally published in 1859].

Census of India. Vol. VI. Punjab. Tables. Delhi, 1941.

Chablani S. P. Economic Conditions in Sind, 1592–1843. Calcutta, 1951.

Gilmartin D. Blood and Water. Indus River Basin in Modern History. Berkeley, 2015.

Haines D. Building the Empire, Building the Nation. Development, Legitimacy, and Hydro-Politics in Sind, 1919–1969. Karachi, 2013.

Hasan A. The Unplanned Revolution Observations on the Processes of Socio-Economic Change in Pakistan. Karachi, 2012.

Hyder A. Economic History of the Region Constituting Pakistan from 1825 to 1974. Karachi, 1975.

Malik I. H. State and Civil Society in Pakistan. London, 1997.

McCarthy J. A. Nineteenth-century Egyptian population. The Middle Eastern Economy Studies. London, 1977. Pp. 1-40.

McEvdy C., Jones R. Atlas of World Population. London, 1978.

Michel A. The Indus Rivers. A Study of the Effects of Partition. New Haven, 1967.

Pakistan Demographic Survey, 1989. Karachi, 1993.

Pakistan Economic Survey 1977–78. Islamabad, 1978.

Pakistan Economic Survey 1982–83. Islamabad,1983.

Talbot I. Pakistan. A New History. Karachi, 2012.

Thornton E. Gazetteer of the Territories under the Government of the East India Company. London, 1857.

Sorley H. T. Gazetteer of West Pakistan. The Former Province of Sind. Lahore, 1968.

Vakil C. U. Economic Consequences of Divided India. A Study of the Economy of India and Pakistan. Bombay, 1950.

Электронные ресурсы / Electronic sources

Historical demographical data of the whole country (Afghanistan, Iran, Turkey). URL: http://www.populstat.info/1999-2002 (дата обращения 18.01.2016).

Indus River Basin. Irrigation in Southern and Eastern Asia in figures. AQUASTAT Survey-2011. URL: http:aquastat.fao.org (дата обращения 14.04.2020).

Mangla becomes country’s largest reservoir. Dawn.com. 26.08.2013. URL: https://www.dawn.com/news/1038404 (дата обращения 26.08.2013).

Pakistan likely to become water scarce in five years. The Express Tribune. 04.03.2020. URL: https://tribune.com.pk/story/2168957/1-pakistan-likely-become-water-scarce-five-years/ (дата обращения 04.03.2020).

Water Information Site ‘Indus River Basin’. URL: www.fao.org/nr/water/water/aquistat/basins/indus/indezx.htm (дата обращения 14.04.2020).

Вячеслав Яковлевич БЕЛОКРЕНИЦКИЙ, доктор исторических наук, профессор, зав. Центром изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН, Москва; enitsky@yandex.ru
Vyacheslav Y. BELOKRENITSKY, D.Sc.(History), Professor, Head of the Centre for the Study of Near and Middle Eastern Countries, Institute of Oriental Studies, RAS, Moscow; enitsky@yandex.ru
ORCID ID: 0000-0001-8471-928X ↑
Indus River Basin. Irrigation in Southern and Eastern Asia in figures. AQUASTAT Survey-2011. P. 1. URL: http:aquastat.fao.org (дата обращения 14.04.2020). ↑
Water Information Site ‘Indus River Basin’. URL: http:www.org/nr/water/aquastat/basins/Indus/indezx.htm (дата обращения 14.04.2020). ↑
На стороне первого, кстати, воевал отряд вооруженных мушкетами европейцев во главе с Н. Мануччи [Sorley, 1968, p. 161–162]. ↑
Historical demographical data of the whole country (Afghanistan, Iran, Turkey). URL: http://www.populstat.info/1999-2002 (дата обращения 18.01.2016). ↑
Подробнее см: [Демичев, 2011, с. 193–218]. ↑
Подробнее см: [Белокреницкий, 1988, с. 131–238]. ↑
Подробнее см: [Michel, 1967, p. 254–265]. ↑
См.: [Каменев, 1982, с. 100–104; Pakistan Economic Survey 1982–83, 1983, p. 1–12]. ↑
Mangla becomes country’s largest reservoir. Dawn.com. 26.08.2013. URL: https://www.dawn.com/news/1038404 (дата обращения 26.08.2013). ↑
Pakistan likely to become water scarce in five years. The Express Tribune. 04.03.2020. URL: https://tribune.com.pk/story/2168957/1-pakistan-likely-become-water-scarce-five-years/ (дата обращения 04.03.2020). ↑

Центр изучения стран Ближнего и Среднего Востока

Афганистан, Иран, Пакистан, Турция, этнический Курдистан

Институт востоковедения РАН

Москва, ул. Рождественка, д.12

Статьи

Долина Инда в современную эпоху — от редкого населения к перенаселенности

Имя пользователя:
Пароль: